Алжир
Боевые действия с октября 1962 по декабрь 1964 года
До 1962 года Алжир был французской колонией, точнее – заморским департаментом. Из 9 миллионов населения страны один миллион составляли французы, которым принадлежали лучшие алжирские земли, в основном вдоль побережья Средиземного моря.
Освободительная борьба алжирцев началась в ноябре 1954 года и продолжалась восемь лет. И только в 1962 году генерал де Голль подписал с Фронтом национального освобождения Алжира соглашение, по которому страна получила независимость.
С первых же дней независимости Алжира СССР установил с ним дипломатические отношения и стал оказывать всестороннюю помощь, в том числе и военную. В течение двух лет, с 1962 по 1964 год, в Алжире один за другим вспыхивали вооруженные конфликты, организованные в том числе и с помощью иностранных спецслужб. Относительный мир установился лишь в конце 1964 года, когда в стране осталась только одна политическая сила – Фронт национального освобождения.
За время активных боевых действий в Алжире с октября 1962 года по декабрь 1964 года советские военные специалисты обезвредили около 1,5 млн. мин, разминировали более 800 километров минно-взрывных полос и очистили 120 тыс. га земли. По официальным данным, погиб один советский военнослужащий.
До 1962 года Алжир был французской колонией, точнее – заморским департаментом. Из 9 миллионов населения страны один миллион составляли французы, которым принадлежали лучшие алжирские земли, в основном вдоль побережья Средиземного моря.
Освободительная борьба алжирцев началась в ноябре 1954 года и продолжалась восемь лет. И только в 1962 году генерал де Голль подписал с Фронтом национального освобождения Алжира соглашение, по которому страна получила независимость.
С первых же дней независимости Алжира СССР установил с ним дипломатические отношения и стал оказывать всестороннюю помощь, в том числе и военную. В течение двух лет, с 1962 по 1964 год, в Алжире один за другим вспыхивали вооруженные конфликты, организованные в том числе и с помощью иностранных спецслужб. Относительный мир установился лишь в конце 1964 года, когда в стране осталась только одна политическая сила – Фронт национального освобождения.
За время активных боевых действий в Алжире с октября 1962 года по декабрь 1964 года советские военные специалисты обезвредили около 1,5 млн. мин, разминировали более 800 километров минно-взрывных полос и очистили 120 тыс. га земли. По официальным данным, погиб один советский военнослужащий.
Западная Сахара (граница Алжира и Марокко). Территория патрулирования миротворческими силами ООН. 2003-2005 года. Фото из архива Евгения Голика. Публикуются впервые
Война в Алжире (1954-1962 годы)
Война в Алжире (1954-1962 годы)
Война в Алжире (1954-1962 годы)
В 1970-ые годы в Алжире, как и по всей Африке, шла невидимая обывателю война. За сферы влияния боролись две сверхдержавы: СССР и США. Спецслужбы обеих стран активно вербовали агентов, занимались разведывательной деятельностью, проводили секретные операции, многие из которых до сих пор остаются тайной за семью печатями. Вот лишь два эпизода этого противостояния. В обоих случаях главными действующими лицами стали советские граждане, завербованные американскими спецслужбами.
31 мая 1974 года в ресторане с романтичным названием «Звезды Магриба» в столице Алжира старший инженер лаборатории физики плазмы одного из московских вузов Александр Нилов встретился с представителем ЦРУ. Итогом встречи стало согласие советского инженера сотрудничать с Центральным разведывательным управлением США.
К этому решению Нилов пришел вполне осознанно. Во-первых, к тому времени он уже неоднократно выезжал по служебным делам за кордон, общался с заморскими специалистами (многие из которых негласно работали на ЦРУ) и нахватался прозападных взглядов. Так что, предложение сотрудника ЦРУ Нилов встретил с пониманием и даже с некоторой, как он сам позднее признавался, гордостью: вот, дескать, какой я исключительный, в Алжире работает много советских специалистов, но американцы выбрали именно меня! А во-вторых, наслушавшись рассказов заграничных ученых о том, как им привольно живется на Западе, Нилов тоже захотел красивой жизни: солидного счета в банке, виллы на морском песочке, собственной яхты и прочих благ цивилизации, о которых в Советском Союзе можно было только мечтать. В общем, вербовка прошла без сучка и задоринки, Нилов и Гэлбрайт ударили по рукам и обговорили план дальнейшей работы.
Как позже выяснилось, кандидатура Нилова в качестве потенциального агента появилась неслучайно. Сотрудники ЦРУ, изучая характер Нилова, пришли к выводу, что человек до предательства созрел. А чтобы эффективно подцепить его на крючок, Нилову «подставили» красотку по имени Глория. Эта Глория, перуанка по происхождению, провела не одну операцию такого рода, так как уже много лет работала на спецслужбы США и имела неплохой вербовочный опыт. И на сей раз Глория свою работу выполнила на отлично: Нилов влюбился в нее до беспамятства и принял твердое решение жениться и уехать в США.
В этот момент и нарисовался американский дипломат, а по совместительству кадровый сотрудник ЦРУ Вильям Джек Гэлбрайт. С пониманием восприняв просьбу русского инженера посодействовать в получении американского гражданства, Гэлбрайт в качестве главного условия оказания такого содействия поставил негласное сотрудничество с американской разведкой. Правда, вначале Нилов такое предложение отклонил. Однако отношений с американцем не прерывал. А Гэлбрайт аккуратно, но сильно продолжал обрабатывать своего клиента. И, в конце концов, добился своего.
Любопытно, что безумная любовь Нилова к горячей перуаке к тому времени уже прошла. Сама перуанка тоже куда-то исчезла. Вероятно, отправилась выполнять следующее специальное задание. Так что, согласившись на предложение американского дипломата, Нилов руководствовался уже трезвым рассудком, а не пылкой страстью влюбленного пингвина.
Обучив своего подопечного премудростям шпионского ремесла, Гэлбрайт поставил Нилову задачу: по возвращении в Москву из командировки внедриться в Главное разведывательное управление Генштаба и регулярно передавать американским друзьям интересующую их военную и экономическую информацию. Нилов получил оперативный псевдоним «Тигр» и адрес первого тайника в Москве на улице Палиха. А еще через несколько дней Гэлбрайт сообщил Нилову, что руководство ЦРУ приняло решение присвоить своему агенту «Тигр» воинское звание «лейтенант». Нилов возгордился окончательно и буквально дни считал до своего возвращения в СССР, чтобы конкретными делами доказать свою преданность идеалам демократии. И даже не догадывался, что никакого воинского звания ему в ЦРУ не присваивали по той простой причине, что в этом ведомстве вообще не носят погон (за исключением тех случаев, если сотрудник перешел на службу в ЦРУ из армии).
Впрочем, никаких конкретных дел у «лейтенанта» Нилова не получилось. Советская контрразведка не дремала, и к тому времени, как Нилов вернулся в Москву, на Лубянке уже в деталях знали о дружбе советского инженера и американского разведчика. Так что, шпион из Нилова не вышел. Военный трибунал Московского военного округа, кстати, учел это обстоятельство и приговорил бывшего инженера к небольшому сроку лишения свободы.
За полгода до вербовки Нилова, в январе 1974-го, на крючок вербовщиков из ЦРУ попался офицер ГРУ Анатолий Филатов. Произошло это в том же Алжире при схожих обстоятельствах: Филатов влюбился в очаровательную блондинку, называвшую себя лингвисткой из Франции. Эта дамочка, как позже выяснилось, активно работала на ЦРУ и играла роль приманки, на которую клевали нужные цэрэушникам люди. Как-то раз блондинка пригласила Филатова к себе домой поговорить о проблемах современного языкознания и посмотреть редкие книги. Разговор о лингвистике плавно перешел в стриптиз, а закончился постелью. Эти сценки были аккуратно засняты на пленку, а потом продемонстрированы Филатову с такими комментариями, которые практически исключали иное развитие событий, нежели сотрудничество с иностранной разведкой. Так Филатов стал шпионом.
Во время последующих встреч с американским разведчиком Кейном Филатов слил ему все, что знал, о кадровом составе советской разведки, сдал сотрудников, работавших за рубежом, передал фотокопии совершенно секретных документов.
Сотрудничество продолжилось и после окончания служебной командировки Филатова. Перед его возвращением в Советский Союз с ним снова встретился Кейн и подробно проинструктировал о дальнейших действиях. Кроме обычного в таких случаях шпионского арсенала, Филатов получил 40 тысяч рублей советских денег и 24 золотые монеты царской чеканки достоинством 5 рублей каждая. Кроме того, ему пообещали ежемесячно перечислять на его счет в США 800 долларов.
С такими деньжищами и полный лучезарных планов, Филатов в 1977 году вернулся в Москву, не подозревая, что им плотно занимаются советские контрразведчики. К тому времени доказательств его шпионской деятельности накопилось предостаточно. Дело оставалось за малым: взять предателя с поличным непосредственно в момент контакта с представителями американской стороны. И вскоре такой случай представился. Янки, которые долго пытались найти безопасный способ контактов со своим агентом, придумали, наконец, как это сделать. Чтобы не встречаться с Филатовым лично, американцы решили в буквальном смысле слова подбрасывать ему секретную информацию прямо на московских улицах. Для этого контейнер с микропленками и прочими шпионскими атрибутами был закамуфлирован под обрезок трубы, перепачканной мазутом. Этот непрезентабельный предмет американцы планировали выбросить из окна дипломатической машины в строго определенном месте города, а Филатов должен был в течение десяти минут его забрать.
В качестве места передачи тайника была выбрана Костомаровская набережная, а точнее то ее место, где на пару секунд машина скрывается из виду – на тот случай, если за дипломатами будет слежка. Это, по замыслу американцев, должно было свести риск операции к минимуму. А в качестве непосредственного исполнителя этого безупречного плана был выбран сотрудник американского посольства, а по совместительству опытный цэрэушник Винсент Крокетт.
Итак, 2 сентября 1977 года Крокетт и его супруга, активно помогавшая мужу в шпионской работе, выехали из ворот дипмиссии и взяли курс на Костомаровскую набережную. В условленном месте супруга Крокетта выбросила обрезок трубы на обочину дороги, после чего машина с дипломатическими номерами рванула в сторону Садового кольца. Но через несколько минут им неожиданно преградил дорогу милицейский «уазик». Крокетты, будучи в полной уверенности, что их остановили сотрудники ДПС за превышение скорости, спокойно вышли из машины. Однако тут же оказались в окружении суровых ребят в штатском, которые без обиняков предъявили им обвинение в шпионаже и продемонстрировали выброшенный на обочину контейнер. Поскольку руки у жены Крокетта были перепачканы мазутом, отпираться было бессмысленно. А тут еще из уха Крокетта некстати выпал миниатюрный наушник…
Дальнейшие события развивались по традиционному для подобных случаев сценарию: Крокеттов доставили в приемную КГБ на Кузнецкий мост, после чего выслали из страны, а их агент по фамилии Филатов был в тот же день арестован и вскоре предан суду военного трибунала за измену Родине.
Впрочем, история шпионской деятельности Крокетта против СССР на этом не закончилась. В 1989 году в далеком Бангладеше ЦРУ завербовало подполковника ГРУ Вячеслава Баранова. Непосредственным вербовщиком Баранова стал Винсент Крокетт, в те годы работавший в Бангладеше резидентом ЦРУ под дипломатическим прикрытием.
В отличие от Анатолия Филатова, Баранову никого подставлять не пришлось. Просто Крокетт намекнул на возможность взаимовыгодного сотрудничества, а Баранов согласился и тут же потребовал гонорар в размере 25 тысяч долларов и ежемесячную зарплату в размере двух тысяч долларов США. Крокетт быстро согласовал все финансовые вопросы со своим начальством, и сотрудничество началось.
Для начала Баранов (которому присвоили оперативный псевдоним Тони) подробно рассказал Крокетту все, что ему было известно, о составе резидентуры ГРУ и резидентуры КГБ в Бангладеше, сдал фамилии резидентов, раскрыл детали некоторых операций. А затем, вернувшись в Москву, Баранов по заданию американцев искал информацию о бактериологических препаратах, которые ГРУ разрабатывало в своих лабораториях.
После развала СССР Тони пытался, используя свои связи, переехать на постоянное жительство в Европу. С этой целью раздобыл фальшивый паспорт и договорился с властями Австрии о краткосрочной визе. Однако в августе 1992 года был арестован при прохождении пограничного контроля.
Поскольку выданные Барановым секреты к моменту ареста устарели и большого вреда безопасности страны его действия не нанесли, предателя приговорили всего к шести годам лишения свободы. Но и этого мизерного срока Баранов не отсидел и был отпущен досрочно в начале 1999 года.
Сергей Холодов
31 мая 1974 года в ресторане с романтичным названием «Звезды Магриба» в столице Алжира старший инженер лаборатории физики плазмы одного из московских вузов Александр Нилов встретился с представителем ЦРУ. Итогом встречи стало согласие советского инженера сотрудничать с Центральным разведывательным управлением США.
К этому решению Нилов пришел вполне осознанно. Во-первых, к тому времени он уже неоднократно выезжал по служебным делам за кордон, общался с заморскими специалистами (многие из которых негласно работали на ЦРУ) и нахватался прозападных взглядов. Так что, предложение сотрудника ЦРУ Нилов встретил с пониманием и даже с некоторой, как он сам позднее признавался, гордостью: вот, дескать, какой я исключительный, в Алжире работает много советских специалистов, но американцы выбрали именно меня! А во-вторых, наслушавшись рассказов заграничных ученых о том, как им привольно живется на Западе, Нилов тоже захотел красивой жизни: солидного счета в банке, виллы на морском песочке, собственной яхты и прочих благ цивилизации, о которых в Советском Союзе можно было только мечтать. В общем, вербовка прошла без сучка и задоринки, Нилов и Гэлбрайт ударили по рукам и обговорили план дальнейшей работы.
Как позже выяснилось, кандидатура Нилова в качестве потенциального агента появилась неслучайно. Сотрудники ЦРУ, изучая характер Нилова, пришли к выводу, что человек до предательства созрел. А чтобы эффективно подцепить его на крючок, Нилову «подставили» красотку по имени Глория. Эта Глория, перуанка по происхождению, провела не одну операцию такого рода, так как уже много лет работала на спецслужбы США и имела неплохой вербовочный опыт. И на сей раз Глория свою работу выполнила на отлично: Нилов влюбился в нее до беспамятства и принял твердое решение жениться и уехать в США.
В этот момент и нарисовался американский дипломат, а по совместительству кадровый сотрудник ЦРУ Вильям Джек Гэлбрайт. С пониманием восприняв просьбу русского инженера посодействовать в получении американского гражданства, Гэлбрайт в качестве главного условия оказания такого содействия поставил негласное сотрудничество с американской разведкой. Правда, вначале Нилов такое предложение отклонил. Однако отношений с американцем не прерывал. А Гэлбрайт аккуратно, но сильно продолжал обрабатывать своего клиента. И, в конце концов, добился своего.
Любопытно, что безумная любовь Нилова к горячей перуаке к тому времени уже прошла. Сама перуанка тоже куда-то исчезла. Вероятно, отправилась выполнять следующее специальное задание. Так что, согласившись на предложение американского дипломата, Нилов руководствовался уже трезвым рассудком, а не пылкой страстью влюбленного пингвина.
Обучив своего подопечного премудростям шпионского ремесла, Гэлбрайт поставил Нилову задачу: по возвращении в Москву из командировки внедриться в Главное разведывательное управление Генштаба и регулярно передавать американским друзьям интересующую их военную и экономическую информацию. Нилов получил оперативный псевдоним «Тигр» и адрес первого тайника в Москве на улице Палиха. А еще через несколько дней Гэлбрайт сообщил Нилову, что руководство ЦРУ приняло решение присвоить своему агенту «Тигр» воинское звание «лейтенант». Нилов возгордился окончательно и буквально дни считал до своего возвращения в СССР, чтобы конкретными делами доказать свою преданность идеалам демократии. И даже не догадывался, что никакого воинского звания ему в ЦРУ не присваивали по той простой причине, что в этом ведомстве вообще не носят погон (за исключением тех случаев, если сотрудник перешел на службу в ЦРУ из армии).
Впрочем, никаких конкретных дел у «лейтенанта» Нилова не получилось. Советская контрразведка не дремала, и к тому времени, как Нилов вернулся в Москву, на Лубянке уже в деталях знали о дружбе советского инженера и американского разведчика. Так что, шпион из Нилова не вышел. Военный трибунал Московского военного округа, кстати, учел это обстоятельство и приговорил бывшего инженера к небольшому сроку лишения свободы.
За полгода до вербовки Нилова, в январе 1974-го, на крючок вербовщиков из ЦРУ попался офицер ГРУ Анатолий Филатов. Произошло это в том же Алжире при схожих обстоятельствах: Филатов влюбился в очаровательную блондинку, называвшую себя лингвисткой из Франции. Эта дамочка, как позже выяснилось, активно работала на ЦРУ и играла роль приманки, на которую клевали нужные цэрэушникам люди. Как-то раз блондинка пригласила Филатова к себе домой поговорить о проблемах современного языкознания и посмотреть редкие книги. Разговор о лингвистике плавно перешел в стриптиз, а закончился постелью. Эти сценки были аккуратно засняты на пленку, а потом продемонстрированы Филатову с такими комментариями, которые практически исключали иное развитие событий, нежели сотрудничество с иностранной разведкой. Так Филатов стал шпионом.
Во время последующих встреч с американским разведчиком Кейном Филатов слил ему все, что знал, о кадровом составе советской разведки, сдал сотрудников, работавших за рубежом, передал фотокопии совершенно секретных документов.
Сотрудничество продолжилось и после окончания служебной командировки Филатова. Перед его возвращением в Советский Союз с ним снова встретился Кейн и подробно проинструктировал о дальнейших действиях. Кроме обычного в таких случаях шпионского арсенала, Филатов получил 40 тысяч рублей советских денег и 24 золотые монеты царской чеканки достоинством 5 рублей каждая. Кроме того, ему пообещали ежемесячно перечислять на его счет в США 800 долларов.
С такими деньжищами и полный лучезарных планов, Филатов в 1977 году вернулся в Москву, не подозревая, что им плотно занимаются советские контрразведчики. К тому времени доказательств его шпионской деятельности накопилось предостаточно. Дело оставалось за малым: взять предателя с поличным непосредственно в момент контакта с представителями американской стороны. И вскоре такой случай представился. Янки, которые долго пытались найти безопасный способ контактов со своим агентом, придумали, наконец, как это сделать. Чтобы не встречаться с Филатовым лично, американцы решили в буквальном смысле слова подбрасывать ему секретную информацию прямо на московских улицах. Для этого контейнер с микропленками и прочими шпионскими атрибутами был закамуфлирован под обрезок трубы, перепачканной мазутом. Этот непрезентабельный предмет американцы планировали выбросить из окна дипломатической машины в строго определенном месте города, а Филатов должен был в течение десяти минут его забрать.
В качестве места передачи тайника была выбрана Костомаровская набережная, а точнее то ее место, где на пару секунд машина скрывается из виду – на тот случай, если за дипломатами будет слежка. Это, по замыслу американцев, должно было свести риск операции к минимуму. А в качестве непосредственного исполнителя этого безупречного плана был выбран сотрудник американского посольства, а по совместительству опытный цэрэушник Винсент Крокетт.
Итак, 2 сентября 1977 года Крокетт и его супруга, активно помогавшая мужу в шпионской работе, выехали из ворот дипмиссии и взяли курс на Костомаровскую набережную. В условленном месте супруга Крокетта выбросила обрезок трубы на обочину дороги, после чего машина с дипломатическими номерами рванула в сторону Садового кольца. Но через несколько минут им неожиданно преградил дорогу милицейский «уазик». Крокетты, будучи в полной уверенности, что их остановили сотрудники ДПС за превышение скорости, спокойно вышли из машины. Однако тут же оказались в окружении суровых ребят в штатском, которые без обиняков предъявили им обвинение в шпионаже и продемонстрировали выброшенный на обочину контейнер. Поскольку руки у жены Крокетта были перепачканы мазутом, отпираться было бессмысленно. А тут еще из уха Крокетта некстати выпал миниатюрный наушник…
Дальнейшие события развивались по традиционному для подобных случаев сценарию: Крокеттов доставили в приемную КГБ на Кузнецкий мост, после чего выслали из страны, а их агент по фамилии Филатов был в тот же день арестован и вскоре предан суду военного трибунала за измену Родине.
Впрочем, история шпионской деятельности Крокетта против СССР на этом не закончилась. В 1989 году в далеком Бангладеше ЦРУ завербовало подполковника ГРУ Вячеслава Баранова. Непосредственным вербовщиком Баранова стал Винсент Крокетт, в те годы работавший в Бангладеше резидентом ЦРУ под дипломатическим прикрытием.
В отличие от Анатолия Филатова, Баранову никого подставлять не пришлось. Просто Крокетт намекнул на возможность взаимовыгодного сотрудничества, а Баранов согласился и тут же потребовал гонорар в размере 25 тысяч долларов и ежемесячную зарплату в размере двух тысяч долларов США. Крокетт быстро согласовал все финансовые вопросы со своим начальством, и сотрудничество началось.
Для начала Баранов (которому присвоили оперативный псевдоним Тони) подробно рассказал Крокетту все, что ему было известно, о составе резидентуры ГРУ и резидентуры КГБ в Бангладеше, сдал фамилии резидентов, раскрыл детали некоторых операций. А затем, вернувшись в Москву, Баранов по заданию американцев искал информацию о бактериологических препаратах, которые ГРУ разрабатывало в своих лабораториях.
После развала СССР Тони пытался, используя свои связи, переехать на постоянное жительство в Европу. С этой целью раздобыл фальшивый паспорт и договорился с властями Австрии о краткосрочной визе. Однако в августе 1992 года был арестован при прохождении пограничного контроля.
Поскольку выданные Барановым секреты к моменту ареста устарели и большого вреда безопасности страны его действия не нанесли, предателя приговорили всего к шести годам лишения свободы. Но и этого мизерного срока Баранов не отсидел и был отпущен досрочно в начале 1999 года.
Сергей Холодов